Глянец

     Открыл я один очень известный мужской глянцевый журнал — от нечего делать, ведь в больнице было так скучно, а читать нечего. Открыл, и как вам сказать, сразу меня как обдало чем-то; ощущение было такое, будто с головой окунули в какую-то вязкую вонючую жидкость. Даже не говоря о содержании, можно почувствовать всю мерзотность этих глянцевых страниц: невозможно гладкие и скользкие, какие-то жирные и склизкие как презерватив, — удивительно мельком осознать при всём этом, что все вышеописанные качества страниц вызывают в ком-то глубоко противоположные чувства, ощущение того, что там, на страницах и за ними, кроется настоящая, недоступная до поры жизнь и туда, именно к этому и только к этому и нужно стремиться... Я перелистнул несколько страниц с лоснящимися, гламурными, с вашего позволения, лицами, и меня чуть не стошнило. Даже не от этой нежити, а оттого, что я натурально испугался, что вся эта слизь, нечистоты, вся эта замогильная потусторонняя «жизнь», коей насквозь пропитаны страницы журнала, вдруг каким-то непостижимым образом перекинется на меня как вирус, и я заражусь этим, и тоже стану живым трупом, подневольным рабом-зомби, как эти люди, глядящие со страниц и читающие подобные издания... Бегло окинув взглядом содержание номера на первых страницах, я, ещё более уверившись в правоте своей, брезгливо отшвырнул этот наглядный образчик разложения мозгов современного человека...

     Однако, самое страшное заключается ещё не в этом. Опасность заражения этим до поры «потусторонним» существует и для меня, и для каждого из нас. Мы с детства взращены в этом косном мирке, в обусловленном, надуманном ящике-социуме. И, стало быть, умение и счастье сохранить здесь трезвый, не тронутый разложением рассудок нужно почитать за великое чудо. Но увы! Сколько умных людей от скуки и лени вдруг начинают смотреть какой-нибудь «дом-2». А почему? Да потому что мы почти с самого рождения не чисты, и каждый из нас, и не единожды, уже примерял на пальчик своеобразное Кольцо Всевластья, эту фирменную печатку зла, которую носит в себе каждый современный «культурный» и «цивилизованный» человек. А примерив единожды, избавиться от колечка по своей воле практически невозможно. Чтобы никогда не примерять Кольцо, нужно родиться где-нибудь в малонаселённой местности, в горах или таёжном посёлке. В крайнем случае — в глухой деревне на три двора, полтора из которых пустуют уже лет тридцать. Обычные мечты городского свободолюбивого поэта-романтика и ничего более?.. Хм... Не буду голословным. Несколько лет назад я был дружен, скажем пока так, с девушкой, приехавшей оттуда, где как мне хотя бы примерно представляется, ещё можно жить и сохранять при этом внутреннюю чистоту. Познакомились мы здесь, в центре, средоточии зла — Москве (Москва и Мордор на одну букву начинаются и букв в этих словах одинаково). Поначалу Лена поразила меня своим непритворством, откровенностью, и ещё чем-то щемящим, такой поразительной душевностью, человечностью, искренностью, — наполовину детскими чувствами, которые у самого уже давно притупились с течением лет... Я расспрашивал Лену про её родину. Казахстан, горы, реки, воздух. Узнавал о том, как живут там люди. Дивные, недостижимые картины рисовались мне из её рассказов, и слушая её, я даже обретал на время некое подобие надежды, что не всё ещё потеряно. Я помню это ленкино глубинное желание перевернуть весь мир, создать или сделать нечто неслыханное. Давно уже, очень давно я не встречал вживую подобной силы вулкана, особенно у людей нашего возраста. Пусть даже такому вулкану никогда не суждено прорваться на поверхность, пусть он, клокоча внутри, и сжигает, и доводит людей до сумасшествия или самоубийства; но без него и вовсе нет жизни, понимайте как хотите... Потом наше с Леной общение постепенно сошло на нет. А где-то через год после того мне довелось случайно увидеть её в Сети. Как же она изменилась! Некогда откровенные, невозможно искренние, красивые глаза (навсегда) потеряли свой блеск и стали обыденными очами хищной, зазывающей самки, ищущей лучшей доли. Лицо её, ранее привлекавшее непосредственностью и чуть удивлённым взором, словно обозревающим мир впервые, ныне превратилось в стандартно накрашенное лицо, за три километра выдающее все таящиеся за ним желания, а также обыкновенную деревенскую лимиту, примчавшуюся в эту черную, пропащую, самопоглощающую пасть на заработки. О, да! Это и не пасть даже. Это чёрный ящик, попав в который, не погибаешь, а медленно разлагаешься всю оставшуюся жизнь...

     Однако, довольно! Я не хочу винить ни Лену, оказавшуюся просто слабой и не готовой к житию здесь, ни само это место, как бы его ни называли. А пусть оно всё остаётся в уходящем году! Желаю всем нам продолжать бороться, укреплять свой дух и верить. Благо, в этом мире всё ещё остаётся достаточно большое количество материальных и не очень средств, пригодных к достижению данных целей. С Новым Годом вас, дорогие товарищи!

 Beatle John / 1960s.ru