передернуло: "Жопы зомбированные!" (это он еще нас с вами на субботниках не видал).
       В январе 1967 в Парке Золотые ворота в Сан-Франциско был проведен "Первый в мире Human Be-In" (приблизительно можно перевести как "День человечности"). Собралось тысяч 20, а заправляли "мероприятием" Аллен Гинсберг и Тимоти Лири. Так зарождалась сформулированная позже Хоффманом эстетика знаменитых празднеств йиппи: радость, спонтанность, непредсказуемость театрализованно¬го действа, озорная провокация против угрюмого мира пожилых с младенчества.
30 марта 1967 на пасху 10 тысяч йиппи и хиппи устроили "Flower Power Love-In and Be-In" в нью-йоркском Центральном парке. Так написано в академических книжках и, как всегда, это вранье: никаких таких отдельных от хиппи йиппи тогда еще не было. Зато было весело: собралось 35 000 человек. Все от чего-нибудь ловили кайф - от воздушных шариков, от кислоты, от бананов, ребятни, неба, цветов, танцев, поцелуев, - вспоминает Эбби в "Революции ради ада револю¬ции". Накануне кто-то позвонил Эбби и подарил 10 тысяч цветов, которые было решено разбро¬сать с самолета. Насилу нашли ханыгу, еле поднявшего в воздух свой аэроплан. К сожалению, все десять тысяч цветов свалились на пустынной улочке в несколь¬ких кварталах от парка. Бомбы падают' точнее, а вот цветы всегда куда-то сносит ветром... Рядом на 5-й авеню шел пасхальный парад, но народу в нем участвовало вдвое меньше. Эбби и Анита с лицами, распи¬санными серебром, присое¬динились к шествию - но их не пустили в церковь за "не¬приличный вид". Обиженный Эбби ушел, задумав на Рож¬дество приехать на осляти с распущенными длинными во¬лосами и в хламиде - что-то они тогда скажут?
       В марте 67-го на станции метро Большая Центральная в Нью-Йорке Эбби сотоварищи устроил праздник весны "Yip-ln". Шалуны наводнили вестибюль воздушными шариками, устро¬или пляски на справочном ки¬оске, но когда посягнули на свя¬тыни - отвергая законы физи¬ческого времени, сорвали стрелки с циферблата, - полиция вступилась за Ньютона и налетела с дубинками. Шалунам, конечно, вломили. Двенадцать человек, в том числе Хоффман, были серьезно ранены. Побоище получило огласку и вызвало всенародное возмущение, в то время как милицейские бесчинства на Гоголевском бульваре и кровавые сопли безымянных хиппов российского Нечерноземья до сих пор вопиют к небесам. Пару лет спустя за тысячи миль от Нью-Йорка в южном городе моего детства я мальчишкой наблюдал, как наряд милиции выводил из курортного ресторана знаменитую местную куртизанку по прозвищу Мякушка. Мякушка была пьяна в дымину и устроила публичное обнажение в защиту свободной любви. Четыре милиционера

15 апреля Эбби участвует в крупнейшей демонстрации в истории Америки. 700 тысяч человек (все те же лица: Аллен Гинсберг и изображавший Желтую Субмарину театр Bread and Puppets) прошли к зданию ООН, требуя прекратить вьетнамскую войну.

       29 апреля 67-го года Flower Brigade из 20 хиппи участвует с цветами и плакатиками "Любовь" в демон¬страции в поддержку "Наших ребят во Вьетнаме", организованной ястребами. Эбби и его друзья пристроились за колонной бойскаутов с транспарантом: "Поддержите наших ребят - верните их домой" (организаторы демонстрации, напротив, считали, что "поддержать ребят" - это как можно большим числом нагнать их под пули Вьетконга - точь-в-точь как у нас). "Патриоты" напа¬дают на хиппов, вырывая у них американский флаг: какая-то мамаша с ребенком на руках бросает свое дитя, чтобы тоже выполнить свой долг перед отечеством и заехать хиппам в ухо. Ребенок орет: они с мамашей оказываются по разные стороны потасовки: малыш с нами! Лепестки летают над свалкой, как пух из распоротой подушки. "Flower Brigade проиграла свое первое сражение, - пишет Эбби, - но берегись, Америка - мы заминируем нарциссами Ист-Ривер, мы забаррикадируем одуванчиками призывные участки, мы взорвем мостовые зеленой порослью, запрятав семена в щели. Flower Power!".

       А 20-го мая 67-го года Эбби устроил одно из самых знаменитых представлений своей "театральной герильи": вероломно пробравшись с друзьями (всего восемнадцать человек) на галерею для публики нью-йоркской биржи (охрана долго не хотела пускать подозрительных хайрастых), разбросал тысячу долларов однодолларовыми бумажками. Событие напоминало падение Тунгусского метеорита на город Рыбинск. Купюры зелеными бабочками кружились по храму Золотого тельца. Основной инстинкт сработал: бросив дела, брокеры и маклеры пустились ловить небесную манну - а хайрастые весело хохотали наверху под самой крышей. К ним присоединился и турист из провинции, сказавший журналистам,, что за всю поездку в Нью-Йорк он так ни разу йе оттягивался. Эбби назвал это "новым изгнанием менял из Храма в эпоху ТВ", Вскоре на всякий случай галерею для посетителей обнесли пуленепробиваемым стеклом за 20 тысяч долларов. Событие стало известно советским хиппам: в журнале "Вокруг света" появилась статья Генриха Боровика о хиппи с описанием проделок Эбби и его друзей. Мои ровесники до сих пор помнят ее наизусть. Считается, что проказа на бирже была первой акцией йиппи, хотя до основания "движения йиппи" оставалось еще 4 месяца.

       Летом 1967 года произошли два эпохальных события: в июне Анита Кушнер и Эбби поженились в Лето любви в Центральном парке, с цветами в волосах и при стечении трех тысяч цветочного пипла. Жених был в белом балахоне и венке из ромашек, а венчал их Линн Хаус, служитель пародийного культа "бу-ху". Цветная фотография Эбби и Аниты попала в "Time" и парочка стала для Америки воплощением движения хиппи.
       А в августе Эбби знакомится с другим профессиональным баламутом: длинноволосым и бородатым Джерри Рубином. Позже он скажет: "Мы были нужны друг другу с Джерри, как Че с Фиделем". Стайн назвал Рубина "самым свободным человеком, какого я когда-либо встречал, человеком, полностью очистившимся от мифов своего общества".
Рубин вырос в Цинциннати, там же в годы |учебы в колледже 5 лет работал репортером-газетчиком. Потом полтора года изучал социологию в Иерусалимском университете, а в 1963 поступил в Беркли (Ка¬лифорнийский университет). В 1964 году провел 2 месяца Кубе - поглядеть на настоящую революцию, и революция понравилась Джерри: самый плени¬тельный взгляд на социализм - это из окна инту¬ристовского валютного отеля. Вернувшись, Джерри участвует в движении за расовое равноправие и в первой серьезной студенческой заварухе Шести¬десятых: Движении за свободу слова в Беркли. Кстати, автор исторического лозунга "Trust no one over 30" ("Не верь никому старше 30-ти") вовсе не Джерри Рубин, а лидер Free speech movement в Беркли Марио Савио. Однако раз уж все считали, что именно Джерри так сказал, то Хоффману, написавшему, что "kids should kill their parents", Рубин не мог не понравиться. Эбби при этом очень любил своих родителей, да и в разгар последующих со¬бытий обоим было уже за тридцать. От слов своих они, однако не отрекались никогда: как и Иван Карамазов, они изъяснялись иносказательно и обращались к тем, кто понимает поэтические пре¬увеличения, не предполагая, что их слова могут быть поняты буквально и запасть в душу Смердяковым и Мэнсонам. Но все, кто может понять, понял: великий кинорежиссер Вуди Аллен плакался Джерри Рубину, что завидует ему: "Жизнь моя бессмысленна. Все, что я делаю - это для развлечения пьяных жлобов в Лас-Вегасе. Ты-то хоть пытаешься изменить мир". Именно Рубин организовал первые про¬гремевшие антивоенные акции - Vietnam Teach-ins и Vietnam Day, когда студенты легли на рельсы перед военной техникой, идущей на погрузку на корабли для отправки во Вьетнам - "для поддержания кон¬ституционного порядка". Тогда Джерри в первый и последний раз похвалили советские газеты. Весной 1967 Джерри был уже признанным лидером мятежного студенчества, и даже выдвигался на пост мэра'Берклис простой и доходчивой программой