В этом фильме героя Ван Дамма переводят из Нового Орлеана в южный штат, работать пограничником, охраняя мексиканскую границу с американской ее стороны. В последнее время обстановка там крайне накалилась, так как границу пресекают слишком многие, и не просто незаконные эмигранты, а люди, переносящие через границу наркотики. Начав охоту за ними, Ван Дамм понимает, что имеет дело не с простыми мексиканскими мачо, а со своими соотечественниками-спецназовцами, воевавшими когда-то в Афганистане, но после связавшимися с наркомафией. А с людьми, занимающимися продажей наркотиков у Ван Дамма свои личные счёты. Бой будет кровавым.
     Ничего так, зрелый фильм вышел у Ван Дамма, и одновременно его стиль узнается, и совокупность фирменных приемов. И вот что – когда-то году в 95-м Ван Дамм говорил, что скорее хочет стать старше, 40-летним, например. Да, сейчас он выглядит солиднее и внушительнее, чем во времена «Самоволки». Появились глубокие черты лица, придающие его персоне важности и создающие некую харизму. В старости он, видимо, сможет играть роли каких-нибудь полководцев или правителей. Хотя лучше всего у него, конечно, получается то, чем он занимается всю жизнь. Я слышал, что Ван Дамм хотел бы отойти от амплуа каратиста и попробовать себя в серьезных ролях. И вот с каждым его фильмом с содроганием жду, когда же это произойдёт. Но в этом фильме я успокоился почти в начале. И дело не в аннотации, которую я перед фильмом всё же прочитал. Почти в начале картины есть эпизод, который показывают замедленно (что меня очень сильно умилило, значит, образ старых героев ещё жив!), где он заходит в бар и заказывает кока-колу и бутер вроде чисбургера. А местные колдырьки, которым надоело тесать кулаки друг о друга, уже вовсю пялятся на него в надежде потесать их об кого-нибудь новенького. Что дальше было, я думаю, все догадываются. Это не единственный штрих, напоминающий о прошлых временах. Кино у Ван Дамма определенно вышло неплохим, наполовину ностальгическое, наполовину современное. Главное, что здесь он остался самим собой. Должно же «в этом мире бушующем» хоть что-то оставаться неизменным. Ну хоть немного!